Агент перемен - Страница 33

– Абсолютно никакой, – сразу же отозвался он. – Чтобы говорить точнее, то, по расчетам, больше вероятности, что нас заложу я, а не Точильщик. Результат приближается к нулю.

– Вот как? – сказала она, поднимая брови. – Приятно знать. Точильщик очень к себе располагает, медведище этакий. – Немного помолчав, она спросила: – Какова была вероятность того, что я могла тебя убить при нашей первой встрече?

Он пил чай, глядя, как на табло перед его мысленным взором возникают цифры, а потом постарался бесстрастно сообщить ей данные.

– Если бы ты попробовала это сделать, пока я был без сознания, то порядка девяноста девяти сотых – почти наверняка. После того как я пришел в себя, но перед тем как ты вернула мне пистолет и в предположении, что сама ты хотела бы остаться в живых, – возможно, ноль целых пятнадцать сотых, пятнадцать шансов из ста. Если считать, что твое собственное выживание не было основным соображением, вероятность достигла бы трех десятых – почти одна треть вероятности успеха.

Он помолчал, выпил еще чаю, посмотрел на цифры, которые выдавал ему его мозг, и продолжил анализ.

– После того как ты вернула мне мое оружие, твои шансы на успех упали почти до трех сотых, если бы тебе нужно было убить меня любой ценой. Кстати, три процента – это значительно больше, чем имели бы против меня большинство солдат, но у тебя есть быстрота, плюс великолепное чувство пространства и слух. И еще – ты не стала бы меня недооценивать из-за моего сложения, как это сделали бы другие противники.

Он мог бы долго продолжать в том же духе – эти цифры действительно были ему интересны. Он обнаружил, что ее шансы выжить во время первого нападения Хунтавас составляли бы целых двадцать процентов, не появись он на сцене. Шансов отразить вторую волну было значительно меньше.

– Погоди, – сказала она, прервав эти размышления. – Это значит, что ты позволил мне тебя задержать. Почему?

– Я не хотел тебя убивать. Ты не представляла угрозы выполнению моей задачи и мне самому, а также всем тем планам, которые я подготовлен осуществ…

– Премного благодарна! – сказала она, обрывая его слова. Налив себе еще кофе, она осторожно откинулась в кресле, обхватив чашку пальцами. Ее серые глаза пристально смотрели на него. – Какова вероятность, что тот тип Чарли мог убить меня на танцплощадке?

Он со вздохом закрыл глаза и добавил в уравнения несколько сознательных переменных.

– Если не принимать в расчет Точильщика и его родню, которые более наблюдательны, чем принято думать, и вспомнив, что оружие для тебя непривычное, но что ты – умелый солдат, а он – всего лишь полисмен или охранник… Во время моего отсутствия вероятность того, что он тебя ранит, составляла четыре десятых, вероятность твоего серьезного ранения с потерей возможности обороняться – три десятых, и две десятых – то есть двадцать процентов – была вероятность того, что его нападение было бы успешным. Расчет сделан для первой попытки применить оружие. В присутствии Стаи у него не было бы возможности совершить вторую.

Он открыл глаза, допил чай и снова закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Он уже давно не делал такого полного расчета вероятностей.

– После того как я вернулся, его шансы ранить тебя стали один из двадцати – примерно до сорок девять сотых.

– Высоко себя ценишь, а? – Она нахмурилась и немного подалась вперед. – Но, Крепкий Парень, какова вероятность того, что он попытался бы?

Он пошевелил плечами, испытывая непонятную досаду.

– У меня недостаточно информации. Я не знаю, кто он или почему пригласил тебя танцевать. При нем было скрытое оружие, и хотя он немолод, но в хорошей форме. У него быстрые рефлексы и наметанный взгляд – он явно обученный охранник. Конечно, это не делает его убийцей. Но в твоем ненадежном положении давать противнику лишние шансы очень легкомысленно.

– Но, – не сдавалась она, – он же мог пригласить меня потанцевать просто потому, что я показалась ему симпатичной, а ему хотелось танцевать.

Вал Кон кивнул и налил себе еще чаю.

– Ты так не считаешь, – сказала она. – Почему?

– Что-то неопределенное… Ты бы назвала это интуицией.

– Понятно. А интуиция – это не то же, что твой проклятый компьютер в черепе?

Он снова кивнул, откидывая со лба волосы.

– Интуиция не раз меня выручала – может, даже спасала мне жизнь, – когда я был разведчиком: догадки на основе минимальной информации или просто какое-то внутреннее чувство. Контур – это совсем другое: чтобы его включить, нужен какой-то план действий или озабоченность. Интуиция может просто заставить меня опасаться некой пещеры или искать трещину во льду… Это не то, что я вижу в поле моего зрения, ясно и определенно.

– Конечно, – пробормотала она. – Это очевидно.

Она проглотила остатки кофе, словно это был кинак, и с четким стуком вернула чашку на стол.

– Ну, ладно, – заговорила она снова. – Помнишь, когда мы обрекли свои души на проклятие, поджигая то привозное бренди?

Он улыбнулся и кивнул.

– Насколько велика была опасность? Там повсюду были стражи порядка, которые тебя поджидали…

Вал Кон заметил, что она очень пристально за ним наблюдает. Это его озадачило.

– Как только мы оказались в вестибюле, вероятность того, что нас узнают, была практически нулевой. Пит ведь не знал, кого он ищет – не имеющий лица голос в комме. Когда мы с ним в последний раз встречались лично, у меня были светлые волосы, голубые глаза и очки. Полагаю, что мы с тобой могли безопасно пройти через вестибюль. Нас никто не остановил бы. Более того, все были бы счастливы, что мы так быстро уходим.