Агент перемен - Страница 17

И так они шли, стараясь не сходить с полоски мягкого материала, которым земляне покрывали свои тротуары. И почему было не воспользоваться камнем, который прослужил бы не меньше одного-двух поколений, пожелал узнать Эксперт, который отличался ехидством. Зачем использовать этот… этот бетон, который так быстро изнашивается? Если бы Стая использовала такой материал, то пришлось бы отбросить все дела и только постоянно обновлять дороги.

Помощник напомнил Эксперту, насколько коротка человеческая жизнь.

– Поэтому много их собственных поколений пройдут по этой поверхности прежде, чем она полностью износится. И в своей торопливости они к тому времени могут перейти на совершенно другой материал, так что для них это не расточительность, брат.

Какой ответ Эксперт дал бы на этот мягкий укор, так и осталось неизвестным: в этот момент позади взвыла сирена, а ей ответила еще одна, впереди. На противоположной стороне улицы как раз напротив членов Стаи одно из зданий запело само себе пронзительную песню.

Точильщик остановился, завороженный.

Здание продолжало свое пение, а его окружили люди, и каждый издавал крики, создающие новую торопливую гармонию. Контрапунктом к ней служил пронзительный вой сирен, установленных на двух только что подъехавших ярко-красных автомобилях.

Точильщик сошел с тротуара и двинулся через забитую улицу к тому зданию, которое пело. Члены его Клана, увидев, что он попал во власть своей страсти, направились за ним.

Они прошли через толпу к входу, напоминая стадо слонов, двигающихся по саванне, и приказ полисмена их не остановил. Возможно, они его даже не услышали. Или просто одобрили его голос как часть песни, не обратив внимания на смысл слов, переплетающихся в новом ощущении.

Охваченный восторгом Точильщик вошел в вестибюль. Его родня двигалась следом. Здесь, как он заметил, звук сирен звучал не так резко. Богатый контрапункт певцов стих до первобытного рычания, на фоне которого одинокая песня здания, состоящая из одной ноты, рвалась вверх, торжествующая и почти светящаяся.

Но тут присутствовали новые текстуры, несомненно, задуманные как оформление этой музыкальной пьесы: мягкость коврового покрытия под ногами, четкость красок, резкость света, отражающегося от зеркальных поверхностей в оправах. Точильщик шагнул глубже в это ощущение, открыв свое сознание навстречу целостности произведения искусства.

Члены его Клана терпеливо ждали.

«Чертовски легко», – подумала Мири с привычной подозрительностью ко всему, что казалось легким. Подсобный коридор закончился небольшим тупичком рядом с вестибюлем второго этажа, и там пришлось подождать, пока приехавшие спасатели не начали стучать в двери и выводить людей из опасной зоны. Вал Кон с Мири незаметно смешались с группой эвакуируемых, так что их тоже спасли.

Когда их группа оказалась в вестибюле, лиадиец так же незаметно от нее отделился и призраком скользнул в тени, отбрасываемые группой деревьев в кадках. Заинтригованная этим возвращением к сложностям, Мири пристроилась следом за ним.

В течение следующих нескольких минут обстановка в вестибюле стала более шумной и суматошной. Повсюду сновали полисмены и пожарные, крича и расталкивая людей. Мири успела увидеть, как двое спасателей толкают к выходу Питера Смита, и ухмыльнулась.

– Крепкий Парень?

– М-м?

В вестибюль забрел выводок черепах, и он уставился на них, чуть сдвинув брови.

– А ты знаком с Терренсом О'Грейди?

Зеленые глаза скользнули по ее лицу, нахмуренные брови расправились, уступив место вежливой маске. Мири приготовилась услышать ложь.

Одна из бровей чуть изогнулась. Он сделал медленный вдох, а потом протяжно выдохнул.

– Я не знаком с Терренсом О'Грейди, – медленно проговорил он. – Но в течение нескольких дней я был Терренсом О'Грейди.

Он все-таки сказал правду! Мири заморгала.

– Этого я и опасалась. – Она кивнула в сторону инопланетян в вестибюле. – Твои друзья?

Он снова стал к ним приглядываться.

– С такого расстояния точно не скажешь. Но они могут оказаться… моей родней.

Она недоуменно посмотрела на него и увидела, как выражение крайней сосредоточенности сменяется глубочайшей радостью: в тот момент один из Стаи начал вещать что-то непонятное голосом, похожим на корабельный гудок.

– Это Точильщик!

– Кто? – переспросила она, испуганно схватив его за плечо.

– Точильщик, – повторил он. – Тот, большой в центре – это мой брат Точильщик.

– А!

Она хмуро посмотрела на группу черепах, потом – на него. «Может, он сбрендил, Робертсон, – встревоженно подумала она. – Но по нему не похоже».

Члены Стаи стояли рядом. Трое из них ждали с явным терпением, ни на что в особенности не глядя, в то время как четвертый – шумный, на голову выше своих спутников – выражал оживленное внимание. «Точильщик», – напомнила себе Мири его имя.

– Ладно, – сказала она, решив на время принять его шутку. – И что он здесь делает?

– Думаю… – он помолчал, не сводя глаз с четырех инопланетян, – думаю, он слушает музыку.

Мири с трудом сохранила расползающееся по швам терпение.

– Какую музыку?

Ее партнер взмахнул изящной рукой, обозначив столпотворение, царящее в здании и вокруг него.

– Точильщик – большой ценитель музыки. Я познакомился с ним, когда учился на разведчика-первопроходца. У меня была с собой переносная омнихора…

Он встряхнул головой, продолжая смотреть на черепах. Лицо его было радостным, губы полуулыбались.

– Ему понравилась моя игра. После того как я… с ним познакомился, он предложил мне место среди своих домашних в качестве музыканта Клана. – Полуулыбка ненадолго стала широкой улыбкой. – А еще он предложил выписать мне спутницу жизни или несколько возлюбленных, чтобы я не заболел от тоски по себе подобным.